Читать книгу "Девятый ангел  - Татьяна Корсакова"

Она не понимала, но все равно молча кивнула.

– Ее там нет… – Он говорил едва слышно и дышал со свистом. – Я прорвался. Я их всех видел. Ее там нет…

– Твоей девушки?

– Да. Я думал, она там, в той яме с листьями. А ее там нет, там другие – не она.

– А у меня шизофрения. – Ему, этому потерянному и испуганному Максу, можно сказать правду. Отчего-то Юля была уверена, что он не удивится и не осудит. – И галлюцинации… Слуховые и зрительные… Представляешь? У мамы были, а теперь вот и у меня…

Она встала на четвереньки и так же, на четвереньках, как неразумное дитя, переползла через порог комнаты. Чтобы посмотреть. Чтобы еще раз убедиться.

Листьев не было! Ни одного чертова листочка! А пролом в потолке остался. Ну, хоть что-то неизменное в ее сюрриалистичном мире.

– Ты его тоже видишь? – Она посмотрела на Макса. – Пролом в потолке?

Он кивнул. Он больше не сжимал виски руками, и взгляд его сделался осмысленным и цепким.

– А что ты еще видишь?

– А что я должен видеть?

– Листья…

– Листья?..

– Сухие листья, как там, в овраге. Видишь?

– Нет.

– Я тоже не вижу, а они тут были. И девушка…

Он тяжело вздохнул, резко встал на ноги, подхватил Юлю за подмышки, как маленькую, потянул вверх.

– Пойдем. Нужно поговорить.

Говорили на кухне. Кухня казалась самым нормальным и самым безопасным местом в этом страшном доме.

– Куришь? – Макс положил на стол пачку сигарет.

Вообще-то, Юля не курила, но сейчас вот… захотелось. Только руки дрожали так сильно, что никак не получалось прикурить. Макс прикурил сам, сразу две сигареты: одну себе, вторую ей.

– Что ты видела? – спросил, усаживаясь напротив. – Кроме листьев, которых нет? Что за девушка?

– С крыльями. С проволочными крыльями, как у тех… в овраге. – Макс казался таким же сумасшедшим, как и она сама. Ему можно рассказать правду. Вдвоем слетать с катушек не так страшно.

– Как она выглядела, эта девушка? – Он подался вперед, едва не выронил сигарету.

– Я не знаю. Я видела только крылья и руки. Она была там, на чердаке. Она пыталась спуститься ко мне, а я испугалась.

– Испугалась, и что?..

– И закрыла глаза.

– И не посмотрела? Не попыталась с ней поговорить?! – Он вдруг рубанул кулаком по столу. Юля вздрогнула.

– С галлюцинацией? – спросила шепотом. – Ты привез меня в этот чертов город, бросил одну в этом чертовом доме и сейчас спрашиваешь, почему я такая необщительная? Почему не пожелала поболтать?!

– С кем? Ну, скажи, с кем ты не пожелала поговорить?

– С призраком…

Ничего такого она сказать не хотела, потому что призраки – это еще страшнее, чем шизофрения. Но вот как-то так получилось. Она сказала, а Макс не удивился. Он погасил недокуренную сигарету, крепко, до боли, сжал Юлину руку, сказал с мольбой в голосе:

– Я прошу тебя, малая, я очень тебя прошу! Если она придет к тебе в следующий раз, открой глаза, спроси, что она хочет. Спроси, где она…

– Она в морге, Макс. – Ей вдруг стало его жалко. Еще больше жалко, чем саму себя. – Это та девочка, которую я нашла в овраге. Понимаешь? Ко мне приходила мертвая девочка. Но мы ведь понимаем, что такое невозможно. Нет никаких призраков, есть галлюцинации. Так что мне спросить у галлюцинации в следующий раз, до того, как я сама умру от разрыва сердца?

– Я бы сам… – Он больше не сжимал, он гладил ее руку. Рассеянно и неспешно, как гладят подвернувшуюся под ладонь кошку. – Честное слово, я пытался! Думаешь, мне хотелось втягивать во все это тебя?

– Во что втягивать?

– Если бы у меня получилось, тебе не пришлось бы переживать вот это все. – Он ее не слышал, ее несчастный сумасшедший дядюшка Макс. – Но генетическую программу не сломать. Или что там отвечает за вот это все?! – Он обвел растерянным взглядом кухню. – Я с детства ничего не чувствовал и не видел. Линка, твоя мама, видела, а я – ни хрена! Сказать по правде, я вообще считал, что она чокнутая, как наша бабка. А потом она сбежала. Представляешь? Оставила меня, девятилетнего пацана, в этом доме одного. Если бы старуха не окочурилась, я бы, наверное, сошел с ума еще тогда, в детстве. Я как в паутине здесь барахтался. Но она окочурилась, а меня отдали в детдом.

– Какая старуха?

– Моя бабка. Когда Линка сбежала, она очень разозлилась. Да что там разозлилась?! Она в ярость пришла. Тут такое творилось. Тут мебель летала сама по себе…

– И свет сам по себе включался-выключался…

– И свет. – Он посмотрел на нее требовательно. – Уже было такое?

– Сегодня. – Что это? Коллективная семейная галлюцинация?

Макс удовлетворенно кивнул.

– Я тогда счастлив был, что меня забрали. Веришь, в детском доме мне было зашибись! Там мебель не летала. – Он горько усмехнулся. – Кто ж думал, что придет время и я захочу вот это все! – Он снова обвел взглядом кухню. – Захочу взять. Вот только проблемка, малая! Фишки эти передаются исключительно по женской линии. От самой старшей к самой младшей. Линка была самой младшей, но не захотела такого-то счастья, сбежала. Она сбежала, а старуха умерла. А потом и Линка умерла. Мне когда сообщили, я даже не удивился, она с детства тяжело все это переносила, отвергала. А я обижен на нее был. Тоже с детства. За то, что сбежала, бросила меня здесь одного, не позвонила, не навестила. И тебя бы я не забрал, малая, ты уж не обессудь. – Макс встал, вытащил из шкафчика початую бутылку виски, плеснул себе на дно бокала, выпил одним махом. – На тебя моя обида автоматом перешла.

– Зачем тогда опекунство оформил? – А вот ей не было обидно. Как можно обижаться на чужого человека?

– Зачем? – Он глянул на нее сквозь граненое стекло бокала. – А затем, что ты теперь самая младшая, и все эти гены, вся эта хрень теперь в тебе бурлить должна.

– Какая хрень?

– Ведьмовская! – рявкнул и опустевший бокал швырнул в стену.

Значит, не просто шизофреник. Значит, буйный…

– Ты думаешь, мебель тут просто так летала? И шаги? И голоса?! Это все оттого, что прабабка твоя была натуральной ведьмой. И это не образное выражение, даже не надейся! Дыру в потолке видела?

– Трудно не заметить.

– Умирала она тяжело. Как слегла, так жить в доме стало совсем невыносимо, ходуном ходил дом. Я этого уже не видел, меня к тому времени в детдом определили. Это мне потом соседи рассказывали. Не передала свои способности Линке, вот и мучилась. Чтобы ушла наконец, разобрали и потолок, и крышу. Дом с этой дыркой в башке потом еще лет пятнадцать стоял. Удивительно, что не сжег его никто. Побоялись, наверное.